Я точно знала – что мог. Я видела, на что был способен Адзауро. Я помнила, сколько времени он способен, к примеру, нести меня на себе, или не спать, не проявляя никаких признаков усталости, да и много чего еще я лично о нем знала. Но это я. Уже прекрасно отдающая себе отчет в том, что Акихиро Чи Адзауро – монстр, просто монстр… а вот клан Синар этой маленькой детали не ведал.

И тот, кто выдавал себя за исаку Толла, низким мужским голосом ответил:

– Я тоже испытывал… сомнения. Но… Адзауро-старший…

– Лжец, – перебила я его. – Лжец и подлец. Ты шиноби, ты сто процентов шиноби, и как шиноби ты не мог не обратить внимания на то, под воздействием чего старший господин беседовал со мной. Ты ведь определил скополамин по запаху, не так ли?

Асин молча смотрел на меня.

– И ты, – продолжила я, заботливо поправив его воротничок, – прекрасно понимаешь, какой приказ получила в итоге я. Несколько странный приказ для деда, который по идее любит внука, не так ли?

Шиноби молча убрал кинжал. Он скользнул в его рукав с такой легкость, словно и вовсе не покидал скрытые ножны. А затем лже-исаку Толла, произнес:

– Старик слишком сильно любит власть?

– Бинго! – похвалила я. – А ты молодец, на лету схватываешь.

Асин скептически посмотрел на меня, и сообщил:

– У тебя ужасный акцент.

А, дохлый дерсенг, со всеми этими событиями я так и не прошла до конца курс Леи Картнер.

– Ну извини, яторийский мне не родной, – пожала плечами я.

Шиноби лишь хмыкнул. Затем прислушался – охрана уже спешила сюда, так, на всякий случай стремясь проверить, куда мы делись с камер и что за хрень случилась с зеркалом, а потому времени у нас оставалось критически мало.

– Что ты собираешься делать? – прямо спросил асин.

Точно не выдавать тебе всей правды, а потому сообщать, что скополамин на меня не действует, я естественно не собиралась, так что ответила лишь частично правдиво:

– У меня приказ убить Акихиро после того, как он вручит подарок племяннику. Я намереваюсь не допустить этого – Чи не подарит подарок.

Мужик в женской маске сурово кивнул. Для него все было логично – получить приказ и не выполнить, я, по его мнению, не могла, могла лишь обойти условия приказа, соответственно… он мне поверил.

– Я убью Адзауро-старшего, – решительно произнес шиноби.

А вот это вот меня уже не слишком устраивало.

– На глазах императора? Подставив тем самым под удар свой клан? Ты нормальный?!

Исаку Толла… в смысле Толл, странно на меня посмотрел.

– Мужик, будь умнее. Все что нам требуется, и тебе и мне, это довести старика до самоубийства во имя чести.

Но придурок не согласился и прошипел:

– Дело чести убить того, кто стал причиной гибели моих братьев!

Дурак, да. Совсем дурак. Что ж…

– Извини, – сказала я.

Удар в кадык, второй в солнечное сплетение.

– Ты… – прошипел шиноби, теряя сознание.

– Я просто не люблю бессмысленные смерти, а ты, видимо, тупо не любишь свой клан.

Он попытался возразить, но бессознательное уже поглотило его. Ну, мужик, ты виноват сам, я предупреждала.

К тому времени, как подбежала охрана, исаку Толла лежала на полу, в крови… имитировать порез разбившимся зеркалом мне труда не составило, я даже себе порез на руке устроила, так что когда я подвывала над несчастной служанкой, выглядела действительно несчастной.

***

В результате данного инцидента, мой разговор с Адзауро-старшим происходил в медкабинете, откуда он выставил не слишком способный медперсонал, который не слишком успешно сшил мне рассеченную кожу. И это было обидно, потом придется самой разрезать швы и использовать гелликс, причем боль будет зверская, поэтому ныть и подвывать я имела полное право уже сейчас.

– К чему все это? – рычал на меня так и не подстригший ногти старикан.

– Больно, – всхлипнула я, баюкая перебинтованную руку.

Но мои страдания Адзауро-старшего не интересовали, он психовал по другому поводу:

– К чему эти подарки?!

Дохлый дерсенг, он так смотрел на меня из-под кустистых бровей, словно я потратила его последние сбережения, лишив возможности достойного захоронения.

Изумленно похлопав ресницами, я ответила:

– Вы же сами сказали: «Ты должна будешь убить Адзауро в момент, когда он вручит свой дар имениннику». А Чи не купил подарка. Я исправила эту оплошность.

– Тупая самка богомола! – оскорбил меня Адзауро-старший. И приблизившись, заорал мне в лицо: – Дар имениннику должен быть сделан своими руками! В дар должна быть вложена душа!

Я похлопала ресницами еще немного, и осторожно заметила:

– Мы потратили время. Много времени. И все подарки выбирали с душой.

Морщинистое лицо Адзауро пошло пятнами, после чего старик развернулся и вылетел из медкабинета. А я… а я собственно поняла, что в резиденции клана не только один исаку Толла шпион, но так же парочка медбратьев, потому как… Ну потому как в ином случае, все давно бы знали, что это не баба, а мужик, и не прикрывали бы сейчас сие бессознательное тело осторожненько простыночкой, по самый сломанный мной кадык.

***

В своей комнате я пробыла недолго. Для начала таки разрезала все швы и залечила порез гелликсом, держа в зубах деревянный гребень, подаренный мне «свекровью». Ну, после всех процедур гребень уже точно невозможно было спутать ни с каким другим – на этом остался потрясающий оттиск моих зубов. Так сказать, новый зуб в дизайне!

На этом я нацепила белый шелковый халат, потом розовый шелковый халат, сверху совсем розовый и украшенный орхидеями, запоясалась как могла, обулась в трижды проклятые тапки, собрала волосы в хвост и пошла готовить зал к празднику.

Не, ну а что они думали, я им дам весь праздник имениннику испортить?!

К слову именинник обнаружился под лестницей.

Я бы не заметила, но у меня на прослушке почти весь дворец стоял, так что, когда я услышала всхлип, определить, откуда он труда не составило. Гораздо сложнее оказалось в трех халатах и с прической лезть под лестницу. Я не толстая, нет, но халаты, пояс, грудь…

– Юмичи, – окончательно осознав, что застряла, позвала я.

Ребенок с бледным зареванным лицом выскользнул из темноты. Увидел меня, несмотря на ограниченность пространства даже умудрился поклониться и спросил:

– Младшая госпожа, что вы тут делаете?

– Застряла, – я была честна как никогда.

Малыш несколько секунд разрывался над дилеммой он еще маленький, или уже мужик? Выбрал второе, и сказал: